Людмила Мешкова - Евгения[продолжение книги "Женя")]

— Ну что же тогда как говориться ни пуха, ни пера.

— К чёрту.

Я машинально опустила трубку на рычаг телефона. До меня не сразу дошёл смысл услышанного только что разговора, но ноги предательски задрожали, и я непроизвольно опустилась на стоящий рядом стул.

— Что же это такое делается? Как он мог до такого додуматься? — задавала я сама себе вопросы на которые не находила ответов.

— Женя, что случилось? — спросил Жерар, увидев, что я сама не своя.

— Не знаю, — еле выдавила я из себя и заревела толи от страха толи от безысходности, так как понимала, если Иван Фёдорович решился на такой поступок, то это добром не кончится.

Подойдя ко мне, он обнял меня за плечи и попытался успокоить, но не тут то было, я заревела с удвоенной силой. Видя, что со мной творится что–то непонятное, Жерар решил действовать более решительно, встряхнув меня за плечи, он сказал. —

— Ну–ка возьми себя в руки, успокойся и расскажи по порядку, что случилось?

Я, как ни странно после такого обращения, ко мне действительно немного успокоившись, смогла рассказать ему о случайно подслушанном разговоре. Выслушав меня внимательно, он задал мне всего несколько вопросов:

— Женька ну–ка скажи это правда, про наследство?

— Да.

— Правильно я понял, что именно ты становишься владелицей всей фирмы?

— Да только я одна.

— А твой брат?

— Ему достанется кое–что из недвижимого имущества и пожизненная рента.

— И как велико наследство?

— В денежном выражении более десяти миллиардов долларов.

Посмотрев на меня как–то странно, он спросил, — почему же ты мне об этом раньше не сказала?

— Ты меня об этом раньше не спрашивал, — парировала я его вопрос.

Явно обескураженный он задал ещё один вопрос. — А Иван Фёдорович он, какое имеет отношение к вашей фирме?

— Он совладелец, у него пятая часть всего капитала фирмы.

— Тогда понятно, почему он решил избавиться от тебя.

— Это я уже и сама поняла, — помолчав, спросила, — ты лучше скажи, что теперь делать?

— Так сразу и не скажешь, нужно подумать.

— Думай быстрее, а то сейчас Иван Фёдорович приедет, а мне, если честно с ним не только разговаривать не хочется, но и видеть я его сейчас не хочу.

— А зря, я думаю, что сейчас нам просто необходимо с ним увидеться, что бы попытаться разузнать о его планах. А так же мне всё–таки хочется знать, кого он имел в виду, как организатора похищения.

— Вот ты с ним и разговаривай, а я больше не хочу с ним общаться. Как я заблуждалась на счёт него. С виду такой порядочный человек, а так подло поступает. Был бы жив папа, он бы ему показал.

— Женя это не разумно, я же по–русски не разговариваю как, по–твоему, я буду с ним разговаривать без твоей помощи?

— Ничего страшного он прекрасно разговаривает по–французски

— Ну, хорошо, а что я скажу по поводу твоего отсутствия?

— Скажешь, что мне нездоровиться.

— Тогда он догадается, что ты не хочешь с ним видеться, а нам сейчас это ни к чему.

Я, понимая, что Жерар прав сказала, — хорошо, хорошо уговорил, но только это будет последняя моя с ним встреча.

— Это другое дело, тогда иди, одевайся, а то он скоро приедет, а ты ещё не одета.

Пришлось идти и приводить себя в порядок, не принимать же чужих людей в неглиже, а мой так называемый компаньон теперь для меня действительно чужой человек.

Он действительно приехал довольно быстро, я только и успела, что накраситься, как услышала в прихожей голос Жерара, —

— Добрый день вы, наверное, Иван Фёдорович Романов?

— Да вы правы я Иван Фёдорович Романов, а вы, я так понимаю Жерар Монтескью?

— Проходите, Женя сейчас будет готова, она приводит себя в порядок.

Минут через десять, когда я появилась в гостиной, наш гость поздоровался со мной, —

— Доброе утро Евгения Алексеевна, вы сегодня как никогда очаровательны.

Мне же в ответ хотелось сказать ему какую–нибудь гадость но, всё же сдержавшись, я так же поздоровалась с ним и, поблагодарив за комплимент в мой адрес, тут же поинтересовалась, — Иван Федорович, так как всё же обстоят дела с моим братом? О похитителях удалось что–нибудь узнать? Кто они и почему решились на такой поступок?

— Евгения Алексеевна пожалейте меня, вы столько вопросов задали, что я не знаю даже с чего начать.

— А вы Иван Фёдорович начните с главного, — вмешался Жерар.

— Наверное, вы правы молодой человек. Давайте я расскажу все, что мне удалось узнать на сегодняшний день, а после этого мы будем решать, что же нам делать дальше.

— Принимается, — ответил ему Жерар.

— Ну что же тогда начну с того, что два дня назад мне позвонила Женя и сообщила, что её брат пропал. А часа через два к нам в офис пришло письмо, с подтверждением о похищении, я тут же сообщил об этом письме Евгении Алексеевне. Она тут же приехала в офис узнать подробности. Когда она знакомилась с этим посланием, на её мобильном телефоне раздался звонок и неизвестный мужской голос, — со слов Евгении Алексеевны, — требует выкуп в один миллион долларов за жизнь её брата. О том, каким образом будет происходить обмен, неизвестный обещал сообщить на следующий день в шесть часов вечера, позвонив по этому же телефону. Но, к сожалению, до сих пор ни каких звонков, как я понял, не было.

— Да вы правы, пока ни кто не звонил, — ответила я.

— И не позвонят.

— Почему?

— Потому что мне кажется, Женя сам всё это придумал и организовал.

— Вы хотите сказать, что никакого похищения не было? — спросил Жерар.

— Да вы правы, я думаю, что Вашего брата, — Иван Фёдорович повернулся ко мне, — Евгения Алексеевна никто не похищал.

— Постойте, постойте, что–то я ничего не пойму, как это никто не похищал? Где же тогда он? Что значит, сам организовал?

— Евгения Алексеевна, неужели ты не понимаешь?

— Что я должна понять? — недоумённо спросила я, так как действительно не догадывалась, что имел в виду Иван Фёдорович.

— Всё дело в наследстве. 21 августа вы наследуете от своей матушки огромное состояние, а ваш брат, к сожалению нет. Вы думаете это недостаточный аргумент? Мне кажется, здесь сыграла свою роль обыкновенная зависть.

Только теперь до меня дошло, что он имел в виду.

— А ведь он может быть прав, — с ужасом подумала я. Но тут же сама себя перебила, — такое может быть с кем угодно, но только не с Женькой, нет, Женька так поступить не мог. А вот его Ольга та ещё девица, со школы помню, она и не на такое способна. Кстати, а где же она была? Мне кажется, Иван Фёдорович разговаривал с ней.

— Иван Федорович, а что вам рассказала Ольга? Где она пропадала почти сутки?

— Ольга? — удивлённо переспросил он, — а при чём здесь Ольга? Она ездила к своим родителям

— Почему же она мне об этом не сказала?

— Мало ли чего взбредёт в голову взбалмошной девчонке, — сделав паузу, добавил, — сказала, что не хотела тебя беспокоить.

Я вспомнила в какой была растерянности, когда утром не нашла в квартире Ольгу, хотела возмутиться, высказать всё что о ней думаю, но решила что это будет лишним.

— Не хотела беспокоить, нет здесь что–то другое.

— Евгения Алексеевна не думаете же, вы всерьез, что всё задумала и провернула невеста вашего брата?

— Нет, конечно, но как–то она в этом деле поучаствовала, — по крайней мере, мне так кажется.

— Вы ошибаетесь, что бы совершить такой поступок необходимо быть волевым, целеустремлённым человеком, а Ольга такого впечатления не производит.

— Но я никогда не поверю, что мой брат может совершить такой поступок.

— Евгения Алексеевна, поверьте, наши ребята проверили, нет сейчас в Москве таких людей, которые смогли бы организовать такое похищение.

— А если это сделали малоизвестные люди, например приехавшие из другого города, или того хуже какие–нибудь отморозки?

— Маловероятно.

— Почему маловероятно? — переспросил его Жерар.

— Потому что у нас серьёзная фирма и мало кто решится совершить такой поступок, к тому же их легко отследить.

— Разве у вас в стране на серьёзные фирмы не нападают? Разве нет заказных убийств?

— У нас совсем другой случай, — просто ответил Иван Фёдорович.

Я же упрямо повторяла, —

— Всё равно пока Женька сам не скажет, — да это я всё придумал, — я ни за что в это не поверю, — так как не верила в предательство своего брата

— Ну что же тогда придётся подождать, пока Ваш брат не объявится и не объяснит, зачем он это сделал.

— Опять ждать нет уж, я, — посмотрев на Жерара, поправилась, — мы, пожалуй, сами попробуем его найти.

— Мне остаётся только пожелать Вам успеха, выдавил из себя Иван Фёдорович.

— Лицемер — подумала я, — какой лицемер.

Если бы я случайно не услышала его разговор с незнакомым мне мужчиной, то можно было бы подумать, что он сделал всё что мог и теперь от него ни чего не зависит. Не человек, а просто агнец какой–то.